Либерман: «Я знаю, как сделать Израиль безопаснее Швейцарии»
Газета «Едиот ахронот» к празднику Суккот публикует большое интервью с лидером партии НДИ Авигдором Либерманом, в котором он размышляет о войне, призыве ортодоксов, ситуации в стране, предстоящих выборах и более далеком будущем.
Авигдор Либерман убежден, что предстоящие выборы — самые важные и драматичные в истории Израиля. «Если мы проиграем выборы, то это будет подобно разрушению Третьего Храма. Страна исчезает», – предупреждает Либерман. И поясняет, что Нетаниягу на все наплевать. У него «неконтролируемая одержимость властью».
– Что такое неконтролируемая одержимость властью?
– Он (Нетаниягу) посвящает себя не государству, а себе и своей семье. Он готов пожертвовать всем ради политического выживания. Других соображений у него нет. Любой здравомыслящий человек после 7 октября сказал бы себе: я беру на себя ответственность, я премьер-министр, это произошло при мне, и я подаю в отставку.
– Но если Нетаниягу вновь победит на выборах, будете ли вы уважать решение избирателя?
– Однозначно. Мы подчинимся и будем уважать это решение.
►Разминка накануне перемен
Либерман намечает конкретные цели для предвыборного года: «У меня две главные цели, это должно быть ясно. Прежде всего — заменить правительство 7 октября и правительство уклонистов от военной службы, приведя на смену сионистского правительство. Во-вторых, стать премьер-министром. Именно в таком порядке».
– У «блока перемен» шесть кандидатов на пост премьер-министра. Почему именно вы?
– Мое преимущество – опыт и это умение управлять. Сегодня стране нужен администратор с видением проблем, способный навести преодолетьь хаос и анархию. Я доказал, что умею управлять как безопасностью, так и экономикой. С одной стороны, есть провалившийся премьер-министр. С другой стороны — в оппозиции есть команда опытных, серьезных и ответственных людей. Все, что нужно, это обеспечить максимальное количество мест, чтобы обеспечить стабильную коалицию. Не с перевесом в один мандат. Каждый, кто идет на выборы, должен задать себе простой вопрос: кому он доверяет. Дальше — проще.
– Вы считаете, что израильское общество уже готово принять премьера с (русским) акцентом?
– Актриса Ханна Ровина до последнего дня сохраняла акцент, что не помешало ей быть звездой. Бегин говорил с явным польским акцентом. Мы все имеем корни в диаспоре. Такова была основная идея сионистского предприятия. Поэтому я думаю, что общественность в Израиле тоже готова принять меня в качестве премьер-министра…
— Мы говорим в канун второй годовщины «черной субботы». Вряд ли кто-то предполагал, что эта страшная война продлится два года,..
— Важно, чтобы заложники вернулись домой. На этом пути будет еще немало трудностей. Дьявол кроется в деталях. То, что похищенные возвращаются, стоит всего. Мы должны поблагодарить Трампа. Соглашение, которое формируется, приведет к политической драме. Мне трудно представить, как Бен-Гвир и Смотрич останутся в правительстве. Не исключено, что Нетаниягу решит назначить досрочные выборы.
– У вас есть сомнения по поводу соглашения?
– Главный вопрос – это демилитаризация сектора Газа и разоружение. Без этого ХАМАС продолжит террор. Но в первую очередь победа над ХАМАСом связана с возвращением заложников.
– Что вы думаете об извинениях перед Катаром?
– Из «господина безопасность» Нетаниягу превратился в «господина позор», потому что впервые мы согласились предоставить гарантии неприкосновенности для террористов. Израиль пообещал, что больше не будет нападать на Катар. Сегодня каждый террорист находится там под защитой.
По поводу заложников у Либермана позиция недвусмысленная, которая менее приемлема для правых: освобождение всех заложников ценой окончания войны. Он встречается с семьями и навещает их на площади заложников. Но он воздерживается от участия в резонансных демонстрациях. «Я очень активно занимаюсь вопросом заложников, но я не хочу быть там на переднем плане», – говорит он.
– Почему? Боитесь прослыть левым?
– Я не хочу политизации этого вопроса. Речь не о левых и правых. Политикам нужно двигаться в этом направлении. Моя жена и дочь ходят на демонстрации, и никто их не узнает. Я стараюсь ходить реже, потому что это сразу придаст акциям оппозиционный характер.
– Будучи сегодня министром обороны, вы согласились бы закончить войну без возвращения всех заложников и ликвидации ХАМАСа?
– Если бы я был премьер-министром, мы бы давно победили ХАМАС. Не должно быть проблемы, которую мы не можем решить два года. Я процитирую то, что сказал Смотрич 8 августа в своем видео. «Я потерял веру в то, что Нетаниягу может и хочет привести к решительной победе», — сказал он. Это слова человека, входящего в правительство в течение 2 лет. Член узкого кабинета безопасности, который даже не знал, что такое Нухба (спецназ ХАМАСа). Это как раз показывает, как он владеет вопросом. Он, помимо главы минфина, также занимает должность министра в министерстве обороны, но до 7 октября не знал, что такое Нухба. Это совершенно ненормально.
– Тем не менее, Нетаниягу удалось выжить как политику, несмотря на крупнейшее бедствие с момента создания государства.
— Нетаниягу выжил благодаря подстрекательству и расколу. Все правительс тва во время войны делали все возможное, чтобы сплотить народ, отложив в сторону всякие споры. Но его «правительство 7 октября», в разгар войны, продолжило решать самые спорные вопросы, начиная с закона об уклонении от военной службы и заканчивая попыткой взять под контроль Верховный суд. В этом и заключается источник выживания Нетаниягу: раскол в обществе.
Помните его рекламную кампанию: «Нетаниягу — это другая лига». Сегодня мы находимся в лиге по раздаче синекур. Вы спрашиваете меня, хочет ли Нетаниягу победить ХАМАС? Нет. Что сказал Смотрич? ХАМАС – это актив. Так что с точки зрения этого правительства, ХАМАС представляет собой полезный актив.
– Может быть, это еще и вопиющий провал оппозиции — вам же не удалось свергнуть Нетаниягу за эти два года?
– Вы всегда можете критиковать оппозицию, и это нормально. Но оппозиция сосредоточилась на двух вещах: законе об уклонении от военной службы и радикальном реформировании режима. Мы были вовлечены в тяжелую битву по сдерживанию разрушительных перемен, и в значительной степени нам удалось. Многое было сделано за кулисами, и в итоге коалиции не удалось реализовать все задуманное. И если вы спросите меня, то предстоящие выборы будут выбором между законом о воинской обязанности и законом об уклонении от службы в армии.
– Когда вы поняли, что Нетаниягу занимается подстрекательством и углублением раскола общества?
– Когда началась война, я сказал, что нет ни оппозиции, ни коалиции, что мы в распоряжении правительства. Надо создать чрезвычайное правительство, военный кабинет. Они меня не приглашали, отказывали мне в партнерстве. И, несмотря ни на что, мы проголосовали за создание чрезвычайного правительства. Через несколько дней после войны мне позвонил Арье Дери. Он сказал мне: «Слушай, Биби хочет, чтобы ты сразу же присоединился». Я сказал ему, что уже объявил, что готов. Дери ответил: «Приходи в Кирию (место расположения генерального штаба ЦАХАЛа) сейчас, он хочет встретиться с тобой». Я парировал: «Послушай. Прежде чем я приеду, хочу знать, что войду в состав военного кабинета». Галит Дистель только что ушла в отставку, и я сказал Дери: знаешь, это не большая честь – заменить Дистель как министр без портфеля. Я уже немолод и побывал заместителем премьер-министра и министром обороны, министром иностранных дел и министром финансов. Если они хотят меня, я хочу быть в центре принятия решений. А нет, так к чему все? Дери мямлил что-то невнятное, а потом ему сказали, что Биби не согласен…
Либерман активен и на другом направлении — создании государственной комиссии по расследованию провала 7 октября. По его словам, первое, что сделает новое правительство.
Председатель НДИ утверждает, что Нетаниягу делает все возможное, чтобы торпедировать создание такой комиссии, по одной причине: слишком много документов, свидетельств и доказательств того, что премьер-министр глубоко вовлечен в финансирование ХАМАСа. «Почему Нетаниягу так противится созданию государственной комиссии по расследованию? Когда я ушел в отставку из правительства, один из самых высокопоставленных чиновников в оборонном ведомстве сказал мне с удивлением: «Вы знаете, что Биби направил письмо катарцам, которые хотели прекратить финансирование ХАМАСа?». Это письмо было отправлено в декабре 2018 года.
Биби требовал продолжить финансирование ХАМАСа, заявив катарцам, что финансовая помощь позволит обеспечить спокойствие в секторе Газа, предотвратить гуманитарный кризис и будет иметь важное значение для поддержания стабильности. С этим письмом не были ознакомлены ни кабинет министров, ни подкомиссия кнессета по разведке. Нетаниягу ясно, что в ходе работы государственной комиссии по расследованию этот вопрос всплывет, поясняет Либерман.
►Сделка и комбинации
Либерман утверждает, что премьер-министр заключил сделку с ультраортодоксами по закону о призыве. «Нетаниягу понимает, что сейчас не в силах завершить работу над законом. Но он готов выкручиваться, платить большие деньги в качестве отступных. Но если, не дай Бог, он победит на следующиз выборах, то первым законом, который он примет, будет закон об уклонении от военной службы», – считает лидер НДИ.
– Ультраортодоксы не готовы к очередному обещанию. Они требуют принять закон, как только откроется зимняя сессия.
– Чепуха. Они требуют, но голосуют за бюджет. У них была не одна возможность прижать Нетаниягу, но они каждый раз брали деньги и молча голосовали, как хотел Биби. Они также знают, что до выборов закона об уклонении от военной службы не будет. По моей оценке, у него есть соглашение с ультраортодоксами о том, что первым законом, который он примет после выборов, будет закон о призыве.
– В последние недели муссируются слухи, что выборы будут отложены из-за войны.
– Беспокойство по этому поводу есть. Нетаниягу и вся его коалиция уклонения намерены отменить выборы. Сейчас я вижу всевозможные шаги по смещению генерального директора избирательной комиссии. Они могут попытаться изменить всевозможные законы.
– Вы боитесь фальсификации на выборах?
– Фальсификаций на избирательных участках того или иного рода, например, в ультраортодоксальном секторе. Ведь мы не знаем, что там будет. Мы должны будем убедиться, что на каждом избирательном участке есть наблюдатели, особенно в ультраортодоксальном и арабском секторах. Нетаниягу доказал, что в борьбе за власть не бывает красных линий. То, как мы ведем себя сегодня, показывает, что если я не буду премьер-министром этой страны, то она сгорит дотла.
– Вы действительно так думаете?
– Мы слышали, что, если он (Нетаниягу) не станет премьер-министром, страна сгорит. Мы это слышали — пусть и из уст его жены. Как можно отправлять солдат в бой и продвигать закон об уклонении от призыва?!
Две недели назад лидеры оппозиции встретились по предложению Яира Лапида, чтобы основать постоянный форум накануне выборов. Либерман считает, что координация необходима для того, чтобы предотвратить напрасную трату голосов, которые уйдут партиям, не преодолевающим избирательный порог.
«Десять мандатов были потеряны на прошлых выборах, – говорит Либерман. – Мы должны извлечь уроки. Мы не должны соблазняться всевозможными броскими партиями. Должно быть четыре партии (Беннет, Либерман, Лапид и Голан; Ганц, скорее всего, находится вне лагеря). Я сказал Айзенкоту, что ему не нужно баллотироваться в одиночку. Нужно выбрать кого-то. На этих выборах нельзя рисковать. Мы потеряли слишком много мандатов».
Либерман утверждает, что коалиция противников Нетаниягу может получить 63 мандата — без ультраортодоксальных и арабских партий. Возможно ли такое в реальности? «Если максимально используем наш потенциал, достигнем и большего. Что касается ультраортодоксов, то у нас с ними нет общего знаменателя. Раввины с одной стороны получают зарплату и пенсию от государства. С другой главный раввин призывает ортодоксов рвать призывные повестки. Ультраортодоксальный истеблишмент выступал против создания государства Израиль в 1948 году. По сей день ультраортодоксы литовского направления произносят траурную молитву в День независимости. Это абсолютное безумие. Это расистские, секторальные партии. Они живут за счет своего расизма. Скажите, зачем нам два главных раввина? Но они настаивают на этом, чтобы увековечить секторальный вопрос. Эти вещи должны исчезнуть. В настоящее время это борьба за характер Израиля – либерального сионистского или галахического государства».
►УМ-ШМУМ
Председатель НДИ наблюдал за выступлением Нетаниягу в ООН . У него не было никаких ожиданий. Если бы его спросили заранее, он бы сказал, что премьер подготовил речь для своих избирателей. Не для стран мира и даже не для всех жителей Израиля. «Это речь лидера партии, который обращается к своему активу, а не речь премьер-министра всей страны, – поясняет Либерман. – Наш ответ на лицемерие мира заключается в том, чтобы привлечь миллион новых репатриантов. Вместо того, чтобы победить ХАМАС, Биби прибегает к уловкам. В чем он убедил жителей Газы? Все направлено на его избирателей. Он премьер-министр своего электората, а не глава правительства Израиля».
Что касается Газы, тут Либерман видит одно решение: снять всю ответственность за Газу. «Все были рады — в первую очередь Египет, превратить анклав в израильскую головную боль, чтобы мы были постоянно озабочены этой проблемой. Это должно закончиться. Закрыть все переходы, объявить, что мы не предоставляем электричество, воду и топливо. Порт Ашдода не может быть портом Газы. Есть порт Эль-Ариш, есть Египет, есть Лига арабских государств, есть 21 арабская страна», — говорит он.
– Но кто возьмет на себя ответственность за сектор Газы?
– Это не должно нас интересовать. Это должно быть головной болью для всего мира, для Лиги арабских государств, для Организации исламских государств, для ООН. Президент Индонезии, крупнейшей мусульманской страны в мире, заявил, что готов направить войска. Единственное, что я оставляю нам, — полная оперативная свобода. Если я вижу там попытку производства ракет, мы будем действовать немедленно. И если нам придется бомбить каждый день, то именно это мы и сделаем. Если нам придется проводить рейды еженедельно, то именно это и произойдет. И если палестинская администрация захочет приехать в Газу, то они это сделают не через Израиль, они поедут в Амман, а оттуда полетят в Каир.
Палестинская администрация – это группа ненавистников Израиля. Они хотят не палестинского государства, а уничтожения Израиля. Нет никакой разницы между Синваром и Абу-Мазеном. Эта власть коррумпирована до мозга костей.
►Скрытый сценарий
– Давайте поговорим о великом расколе в израильском обществе. Кто виноват? Вы тоже берете на себя ответственность?
– Да. Любой, кто находится в политической системе, не может отмежеваться от этого. Я тоже не могу. Но я ожидал, что во время войны, как это было с момента создания государства, все споры останутся в стороне. Но здесь мы увидели прямо противоположное. Ради политического выживания было сделано все, чтобы углубить раскол.
Либерман поясняет, что впервые поставил перед собой цель заменить Нетаниягу на выборах в 2019 году. До тех пор такая цель не стояла. «Мы не вошли в правительство из-за закона о воинской обязанности. Насколько я понимаю, это очень важно – вернуть страну к нормальной жизни, к здравому смыслу. У меня уже есть дети, внучка в армии, я очень переживаю. Я хочу оставить им другую страну», — поясняет он.
– Вы не думали об уходе из политики?
– Мои дети годами давили на меня, чтобы я ушел из политики. Моя жена этого не делала, но дети очень нервничали. Нет ни одного семейного сбора, на котором бы они не говорили: «Зачем тебе это нужно?». Почему? Потому что у меня не было достаточно времени, чтобы посвятить его им и, к сожалению, внукам тоже. Когда мой сын идет на сборы резервистов, моя жена помогает его семье. Она становится бабушкой на полный рабочий день и идет помогать, чтобы не оставить женщину с тремя маленькими детьми и собакой дома одну со всеми тревогами. Но у меня меньше свободного времени. Я остаюсь в политике, поскольку считаю, что страну нужно вернуть в нормальное русло. Мое самое большое преимущество перед коллегами по оппозиции заключается в том, что я знаю, что нужно сделать, чтобы все исправить. Я знаю, как мы можем вернуть страну к здравомыслию, процветанию и стабильности.
– Если бы вы не были политиком, где бы мы вас увидели?
– Полагаю, что сценаристом в Голливуде. Кстати, однажды я написал сценарий, и по нему хотели снять фильм, но я не хотел ехать в Лос-Анджелес.
Фрагмент статьи на портале Вести.
Читать статью полностью.
Читать статью полностью.
